"НЗ" продолжает знакомить читателей с сотрудниками селекционного отдела "Зенита". Сегодня наш собеседник – Игорь Чугайнов, человек, для которого нет секретов в футболе. Самый результативный защитник российского чемпионата – Игорь, за плечами долгая и успешная игровая карьера. И все же, кажется, остался некоторый элемент недосказанности: чемпионом не стали, да и в сборной сыграли меньше, чем могли… – Конечно, если человек чего-то не достиг, то элемент неудовлетворенности присутствует. Безусловно, досадно, что золотых медалей в домашней коллекции нет. Что касается сборной, то в центре защиты у нас была большая конкуренция. Тренеры чаще отдавали предпочтение Виктору Онопко и Юре Никифорову. Это были очень хорошие футболисты, поэтому никакой обиды не осталось. Мы делали общее дело. Если хочешь чего-то достичь, то необходимо действовать сообща, независимо от того, вышел на поле или остался в резерве… Спортивная жизнь такова, что тот, кто завоевал золотые медали у себя в стране, стремится выиграть, скажем, Лигу чемпионов или Кубок мира. Так что у подавляющего большинства игроков остается некоторая неудовлетворенность. Мне же грех жаловаться на свою судьбу: счастливых моментов в моей футбольной жизни хватало… – А какой самый счастливый? – Нельзя сказать однозначно. На разных этапах были такие минуты, о которых до сих пор вспоминаешь с удовольствием, например выход в высшую лигу с "Локомотивом" в 1990 году. У нас были тяжелейшие переходные матчи с "Ротором", и тогда я ощущал себя счастливым. Как и после завоевания первых медалей чемпионата, в 1991-м у нас была очень сложная концовка, и, лишь обыграв прямого конкурента – киевских динамовцев, мы вырвали бронзу. Или выход в полуфинал Кубка кубков – я забиваю решающий гол АЕКу на последней минуте… Такие моменты остаются на всю жизнь. – Наверное, и разочарований было немало? – Несколько раз мы находились в шаге от чемпионства, но каждый раз чего-то не хватало… Осень 1999 года, последние минуты матча с Украиной, нелепый гол в наши ворота, который перечеркнул все сделанное за год. Помню, как раз стоял за воротами Филимонова, и, когда мяч оказался в сетке, бросил бутсы и ушел в раздевалку… – У каждого в карьере случаются такие чудовищные ошибки, как у Филимонова, или можно обойтись без них? – У нас столь громкие определения принято давать ошибкам тех, кто занимается обороной собственных ворот. Редко нарекут чудовищным промахом нереализованный форвардом голевой момент. Пожурят, конечно, но простят. Наверное, это правильно, поскольку люди приходят смотреть не на разрушение, а на созидание... А вот оплошности игроков обороны и вратарей помнят веками. Судьба, видно, такая. Недаром защитников называют чернорабочими. Если отыграл "на ноль", то просто выполнил свои обязанности, а ошибся – враг номер один. Был и в моей биографии неприятный момент. Играли мы в Лиге чемпионов в Италии с "Ромой", ведем в счете 1:0, до конца 20 минут. Вдруг после очередного навеса в нашу штрафную мяч от моей головы залетает в ворота. В итоге мы даже ничью не удержали – 1:2. – Вы не производите впечатления человека, стремящегося к перемене мест. И тем не менее дважды уходили из родного "Торпедо"… – Первый раз ушел в "Локомотив", поскольку было уже 20 лет и хотелось играть не в турнире дублеров, а в мужской футбол, хотя бы и в первой лиге. Заранее договорились, что ухожу на год. – В 1990-м в Москве вы забили победный гол в ворота "Зенита"… – (Смеется.) Честно скажу – не помню. В тот год я забил семь мячей. А кому конкретно – стерлось из памяти… Второй раз покинул "Торпедо", когда все было плохо: лихорадило ЗИЛ, возникали серьезные проблемы, и стало ясно, что рано или поздно завод команду потеряет. Так и произошло через год. – Вы до сих пор остаетесь самым результативным защитником российского чемпионата… – (Смеется.) Вроде пока никто не опередил, впрочем, статистике виднее. Если же серьезно, то начинал я полузащитником и именно в этом качестве успел забить несколько мячей. А вообще до 14 лет был нападающим, потом тренеры решили, что у меня для форварда невысокая стартовая скорость. Вот навык и остался с детства… В центре же обороны я оказался случайно: ушли из команды Подпалый и Рахимов, Фузайлов на фланг сместился, вот меня Семин во время перерыва и попробовал, а потом говорит: "Я все решил, будешь теперь все время здесь играть". Наставник молодежи – В юношеской сборной, которую вы набирали, очень быстро определился костяк команды, и новички появлялись редко. Уже в этом возрасте не из кого выбирать? – Костяк, действительно, определился быстро, но ротация все же была. Например, перед мемориалом Гранаткина в сборную не отпустили 15 футболистов, которых мы хотели бы видеть. Поэтому собирали состав, можно сказать, в пожарном порядке. Однако именно тогда обратили на себя внимание сразу несколько ребят, которые в дальнейшем стали у нас основными. Например, братья Комбаровы из "Динамо", зенитовцы Юра Лебедев, Андрей Нагуманов и Сергей Миронов. Последний вообще на год младше. Они показали свою конкурентоспособность и уверенно победили в турнире, обыграв в финале Украину – 4:1. А ведь мы многих просматривали ранее. У каждого развитие происходит индивидуально. Как только мальчишка окреп физически, он начинает играть в совершенно другой футбол и зачастую вытесняет из команды прежних лидеров. А что касается выбора, то он действительно небогатый. Мы проводили селекционные сборы, куда привозили ребят из сибирских регионов, но они выглядели слабее. По существу, все сильнейшие юные игроки сконцентрированы в двух регионах: около Москвы и в Питере. Впрочем, сейчас неплохо работает интернат в Тольятти, но и воспитанников этой школы, словно магнитом, притягивает к себе столица. Сейчас уже по 1991 год рождения в основных составах команд московских школ местных ребят практически не осталось – все привозные. Петербург пока держится за счет своих. Вот только не факт, что такое положение дел сохранится и дальше. – Обычно разговор на эту тему продолжает фраза, что разрушена система подготовки, создаваемая десятилетиями… – Мое мнение: разруха произошла в головах. Перелом начнется только тогда, когда удастся поменять мышление людей, занимающихся футболом. Можно говорить об инфраструктуре, материальном обеспечении и так далее. Однако постелите хоть тысячи полей – если тренер не хочет правильно работать, он никого не воспитает. Вы посмотрите, в наше время мы занимались в залах, на деревянном паркете, но получались футболисты международного уровня. Мой детский тренер Бурлаков Борис Михайлович возился с нами ежечасно, он был нашей нянькой. А набирая команду, не сидел и не ждал, кто к нему придет, – ездил по школам, договаривался с учителями физкультуры, сидел на уроках и приглашал перспективных ребят. Отбор был очень серьезный, а критерий единственный: играет тот, кто лучше. Зато потом пятеро попали в команды мастеров. И в каждом возрасте работали такие тренеры-фанаты – "Торпедо" в то время могло выступать в высшей лиге лишь за счет своих воспитанников. Футбол – отражение нашей жизни, того, что происходит в стране. Это сразу же бросается в глаза. Например, встречаемся мы с португальцами, и им абсолютно наплевать, что у соперника влиятельный папа или авторитетный агент. Они просто нас обыгрывают… – Насколько распространено подобное в юношеском футболе? – Распространено, к сожалению. Делались попытки давления и на тренеров сборных, но в моей команде играли сильнейшие, на все уговоры я отвечал отказом. Думаю, что сейчас у руля юношеских сборных встали молодые амбициозные тренеры, к тому же хорошо обеспеченные, поскольку в недавнем прошлом сами играли в футбол на высоком уровне. Так что подобная практика должна прекратиться. Селекционер – Одно из ваших увлечений – охота. Насколько она напоминает работу селекционера? – (Улыбается.) Действительно, пока был футболистом, очень увлекался охотой, а вот сейчас времени на это не остается. Раньше в отпуске можно было заняться чем захочешь. Теперь зима – чуть ли не самый горячий сезон, сплошные заботы. Ведь необходимо укомплектовать команду. Неважно, сборную или клуб: упустишь буквально несколько дней – потом сложно компенсировать… Что же касается сравнения – интересный вопрос. В селекции, как и на охоте, необходимы терпение и железная выдержка. У меня был случай, когда одним движением спугнул зверя. Мороз был градусов сорок, я стоял как вкопанный. Вдруг шорох: ветка треснула. Я пошевелился. Смотрю – косуля уже уходит. Потом по следам проверил – она стояла совсем рядом. Так же и в селекции: одно неверно произнесенное слово или, наоборот, несказанное, и контракт срывается. – Вы уже полтора месяца работаете в селекционном отделе "Зенита". Какие-нибудь промежуточные итоги можно подвести? – Мы просмотрели ряд футболистов, получили некоторый объем информации. После разговора с Диком Адвокаатом известны планка требований, уровень игроков, которые необходимы команде. И на тех, кто ниже этого уровня, я уже смотреть просто не буду. Мне могут говорить что угодно и убеждать как угодно. Однако у меня есть четкий критерий отбора, и привозить в "Зенит" всякую "шелуху" я не намерен. Это мое мнение, оно субъективно, но для того и создан целый отдел, чтобы анализировать и делать выводы. Первое условие, чтобы мы выехали на просмотр, – набор дисков с несколькими играми, среди которых домашние матчи и выездные, желательно с сильными соперниками и за разный период времени (конец, середина, начало сезона). И если кто думает, что приехали русские дураки с огромным кошельком и им можно сбагрить посредственный "товар", они сильно заблуждаются. Этого не будет. Если уж привозить футболиста из другой страны, то такого, который реально усилит "Зенит". – Футболистов подобного уровня в мире не так уж много, их имена на слуху. Приходилось слышать вопросы: зачем для этого отдел создавать, не хватит ли одного-двух человек? – Бывают разные ситуации. Предположим, я знаю некоего футболиста, который не столь разрекламирован, как его более известный аналог. Взять его можно почти за бесплатно, а пользы он может принести столько же. На самом деле, если контактировать только с агентами, которые зачастую больше разбираются в финансовых и юридических аспектах сделки, нежели в футболе, то велика вероятность попасть в очень неприятную ситуацию. А потом перед своими болельщиками рассуждать на тему, какой процент заигравших в команде считается успешной селекционной кампанией. Необходим взгляд профессионала, который бы оценил перспективу футболиста, выявил его суть. Подобный анализ становится возможным, когда работает штаб, который накапливает и обрабатывает поступившую информацию. В противном случае мы приходим на поклон к агентам. Вы посмотрите, насколько часто игрок становится заметным, лишь перейдя в именитый клуб. А до этого он был плохим? Нет, просто его сумели рассмотреть профессионалы. Не менее часты случаи, когда раскрученный футболист не может прижиться в другой команде: не был проведен предварительный анализ. Необходимо обладать даром предвидения – это талант. Однако вероятность успеха резко повышается, когда в тесном контакте работают сразу несколько селекционеров. Зачастую селекция – игра на опережение. Надо первым увидеть перспективу футболиста. Сегодня он такой, но завтра из гадкого утенка получится прекрасный лебедь и принесет огромную пользу команде. – Просматриваются ли селекционным отделом зенитовцы, отданные в аренду клубам первого дивизиона? – Конечно. Мы имеем полную информацию и по Олегу Кожанову, и по Александру Евстафьеву. Окрепнут, возмужают – с удовольствием вернем их в "Зенит". В дубле им уже делать нечего, так же как и еще ряду игроков, которые отправятся в аренду в следующем сезоне. Пришло время проявлять себя во взрослом футболе. В свое время в первой лиге я получил колоссальный опыт и сделал существенный качественный скачок.