…что вы не откажете мне». Когда хочется встретиться с городом на Неве все желающие, вполне логично, идут на Невский. Некоторые посвящают этому песни, повести и даже стихи. Гоголь, Розенбаум, Вересов и т.д. На родном Невском лучше всего думается и наблюдается. Пройдусь и я – от Восстания к Адмиралтейству по чётной стороне. Буду гулять, и думать про Зенит. Кстати, у каждого знака Зодиака есть свой глагол-девиз, отражающий особенности родившихся под этим знаком. Если считать, что как болельщик я родился под знаком Зенита, то лучшего девиза, чем «я надеюсь» - не придумаешь. Ну что – двинулись? Справа – магазин модной одежды, а слева к остановке подъезжает троллейбус под номером «10». Новенький такой, симпатичный. Очень ловко втискивается между маршрутками и автобусом. Представил себе: именно вот этот юркий троллейбус почему-то увозят в Москву. Может, у них там, кроме потребности в питерских политиках, возник дефицит питерских троллейбусов? Снимают с него номер, грузят на платформу и везут за сотни километров – такой пустой и грустный. С опущенными усами, застывшими дворниками и потоками дождя на ветровом стекле. А его номер повесят на другой такой же, может, даже и не хуже. Троллейбусы Невского - с другими номерами, сначала будут скучать об уехавшем, а потом забудут. В Москве его пустят по новому маршруту, и какая-нибудь девочка найдёт за сиденьем нереализованный счастливый билетик, промаркированный «СПб»… Не будем о грустном, тем более «десяточка» вон уже – весело выруливает, разбрызгивая осеннюю слякоть, во второй ряд, а в ближайшей подворотне радует своей жизнерадостной зеленью полутораметровый Шрек. Хорошо он гармонирует с нынешним Невским – иностранно-рекламным. На той стороне – на углу Фонтанки, здание совсем без рекламы. Наверное, потому что дворец, или в столице пока не приняли закон, разрешающий коммерческое граффити на шедеврах архитектуры. Раз, два, три… десять. Десять полевых атлантов в этом дворце вдоль Невского. А через дорогу, в почти вратарской позе - полулежит скульптура парня под конём. Напрашивается название – «Держи!». Тогда уж, для оставшихся трёх пар Аничкова моста, само собой разумеющиеся: «Держал», «Держу», «Буду держать». О! Нашёл вполне Ленинградскую вывеску с тех времён – «Охота рыболовство». Почти напротив памятника Екатерине. Стою и оцениваю эту пирамидальную композицию. Нет, для нашего времени нужно наоборот – властная женская фигура внизу и держит на себе вот этот колокол с верными соратниками. Причём, чаша полая с отверстиями, у которых теснятся жаждущие. Будет очень символично смотреться во время дождя. За садиком императрицы – театр. Интересно, а если в Александринский поставить главным бывшего футболиста – он быстро научится публично рассуждать о драматургии как театрал со стажем? За Елисеевским толпа с фотоаппаратами – фотографируют нашу новую достопримечательность на карнизе. Действительно, кошачий памятник – это очень по-доброму. И никаких постаментов, просто – часть проспекта. Если пройти дальше – до Садовой, то по правой стороне подземного перехода, уже около Пассажа – можно увидеть и живых котят. Я там всё время останавливаюсь и рассматриваю этих писклявых пушистиков. Понимаю, что – не положено, но почему бы бабулькам с котятами не встать прямо под кошачьим памятником. Глядишь, и быстрей бы под его покровительством, попадали малыши в хорошие руки. Можно, конечно, и подождать – пока забронзовевшая родственница сама не придёт. Ждут ведь пацаны в Питерских ДЮСШ – когда к ним нагрянет нынешняя звезда «Зенита», а в прошлом – воспитанник какого-нибудь «Турбостроителя»… Напротив «Гостиного двора» есть место, где я всегда останавливаюсь. Под аркой 44-ого дома, там, где стоматологическая клиника, висит мемориальная доска моему другу. «Памяти художника Бориса Чудновского 1961 – 1998». Это мой некрополь, на котором я вспоминаю всех, кого унесли дурные девяностые, и кто ушёл совсем недавно. Светлая им память. Из Зенитовцев – Садырин, Морозов, Степанов. Вспоминаю и своего отца – как мы с ним однажды болели у телевизора за сборную, и как оба одинаково радовались голам Панова… Впереди – канал Грибоедова. Перекрёсток. Стою, жду зелёного. Наблюдаю на той стороне мини соревнование – кто быстрей уйдёт со светофора. В крайнем левом – «Шкода», втором – «мерс». Пока было видно – чешская машинка бежала впереди. А раньше, кроме как с тяжеловесными грузовиками, чешские автомарки не ассоциировались. Летит время. За спиной – Спас на Крови. Если английский термин «пенальти» переводить на русский, то для команды, которая его пробивает, он и будет спасом. А человек, которому это постоянно доверяют – спаситель. Хорошо, что у нас такой есть. Моё первое свидание с девушкой было на Невском. Встретиться мы договорились у памятника Барклаю де Толли. Помню, пока стоял и ждал – размышлял – как это: наш Кутузов и какой-то француз стоят на одной площади. Неужели иностранец может настолько быть героем в глазах русских, чтоб его удостоили такой чести? Потом, поняв историю Питера, уяснил – может. И даже – должен. По крайней мере, последние года три я на это очень надеюсь. Глядишь, и мой сын будет назначать свидание у памятника с мелодичной зарубежной фамилией! Невский почти закончился. Справа – магазин «Буквоед», в котором три года назад, отстояв часовую очередь, я получил книгу «До 16 и старше» с автографом автора. Тогда заметил, что улыбка у него – гагаринская, и до сих пор знаю, что люди, которые так улыбаются - единичны и сверхталантливы. Перед поворотом на Дворцовую от воспоминаний и размышлений отвлекает паренёк в характерном сине-бело-голубом шарфе: «Вы не скажете – который час?». Говорю, а сам смотрю ему за плечо – Дворцовый мост, Стрелка с Ростральными, а совсем вдалеке – мачты «Петровского». Прямо надо мной – стреловидное золото Адмиралтейства. Красиво. Стою и думаю - там, где время встречается с красотой, обязательно будет чудо. Я надеюсь.